ГАНЯ — ПОЭМА ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Вечерело. Над полями,

За линялыми шатрами,

Как дымы  костров цыган,

Восходил  с земли туман.

 

К деревушке недалёкой,

Бочь дороги одиноко,

Там, где в полный рост бурьян,

Шли цыганка и цыган.

Причитала та цыганка:

-Чтоб взяла их  лихоманка:

Зря напраслицу несут.

Да, вчера была я тут,

 

Да, ходила, ворожила,

Пропитания просила.

Да, в одной из здешних хат

Отпускной живёт солдат.

 

Что с того, что улыбался,

Плеч моих рукой касался?

Не одна была я в доме,

Вместе с  бабою Хадоней,

 

То бишь, с матерью твоей.

Ты же больше веришь ей!

Наплела, нагородила,

Слух по табору пустила,

 

Мол, невестка в блуд пошла,

Русняка себе нашла!

Что ж, пойдём к тому солдату,

Пусть расскажет, что за плату

 

Он вчера цыганке дал!

Боже мой, развёл скандал!

 

И хоть были бы грехи!

Я чиста! Из чепухи

 

Кашу варит бабка эта,

Извести меня со света

Хочет матушка  твоя,

Воробья за соловья

 

Выдаёт, а ты ей веришь!

Вон та хата! Вон те двери,

Где вчера мы были с ней,

С  «доброй» матушкой твоей!

           ***

За столом в крестьянской хате

Самовар журчит в накате,

Ужин скромный на столе.

Вся семья навеселе.

Как не бражничать: дал Бог,

Прикатил родной сынок

На недельку погостить,

Грех не петь и грех не пить.

Мать — старуха подле сына:

-Ишь, как вымахал, детина!

Радость слёзная в глазах.

Вот уедет, снова страх

Будет жить в её душе,

А ведь старая уже,

На  седьмой десяток  срок

Повернул. Один сынок

Из троих детей в живых,

Два в  войну погибли, их

В будний день и в праздный час

Поминает каждый раз.

 

-Выпьем!- вымолвила глухо,

-Пусть земля им будет пухом,

 

А тебе, сыночек мой,

Отслужить, придти домой,

Ожениться, чтоб внучонки

И мальчишки и девчонки

Смехом полнили наш дом!

Сын привстал: — Мамуль, смогём!

Долго что ли наклепать?

Будут внуки! Выпьем, мать,

За тебя , моя родная,

Да за батьку!

Батька с краю

Проронил свой звучный бас:

— За Отчизну… и за нас!

Кто-то там стучится в сени?

Не сосед ли наш, Евгений,

На похмелку завернул?

Сын за штору заглянул:

-Никого. Сплошная тьма.

-Я, сынок, сейчас сама

Погляжу, кого там носит.

Может ветер, может гости?

Тост сказали, выпей, милый,

Поднимай, чтоб не остыла!

             ***

Хадонёнко — так  героя,

Что  вечернею порою,

Вместе с юною женой,

Шёл в деревню весь хмурной,

 

Звали в таборе цыгане,

И , скажу  я вам заранее,

Имя это от Хадони,

Его матери. Не помнит

 

Сын отца, цыгана Марка,

Что под  Гданьском от поляка

Получил  в подплечье вилы

За  каурую кобылу

 

И погиб. Отца не помня,

Рос мальчонка с мамой скромно,

А когда уже подрос,

Стал он мастером колёс

 

И саней и хомутов,

Так вот с ранних тех годов

И прозвали все мальчонку,

Вместо Сандро, Хадонёнком.

                ***

Ой,  чавалэ, всё ли спели

Мы о женской доле?

Руки женские при деле

И в шатре и в поле:

Вышивают, шьют, стирают,

И корову доят,

Колыбель с  дитём качают,

В божий свет выводят…

Хорошо жилось ей, Гане,

С мамой и сестрицей,

Да вот вздумала  в цыгана

Девушка влюбиться.

Время шло и молодица,

Срок в пристёжку с долей,           

Понесла и народился

Мальчик среди поля.

Не качайте ветры явор,

Чтоб не завалился.

Будто бес какой иль дьявол

 

В  Сандро вдруг вселился:

Стал он пить вина не в меру,

К слову придираться,

С бедной Ганей, как с холерой,

Беспрестанно драться.

Ганя терпит. Всё прощает.

Долю проклинает.

Со слезой дитё качает,

Как ей быть не знает.

По ночам дитё  родное

Крестит, причитая:

-Помоги взрастить мне сына,

Дева пресвятая!

Утром  вновь идти с сумою,

С картами по хатам.

Хорошо, что сын со мною

С зорьки до заката.

            ***

-Кто стучится? Не закрыто!

Федька, ты? Один иль с Ритой?

-Извините, что стучим!

Где ваш сын, хочу я с ним

 

Пошушукаться немного!-

Произнёс пришелец строго,

Нараспах толкнувши дверь.

Баба смотрит: злой, как зверь,

 

Худощавый, как жердина,

Перед ней стоит мужчина,

С ним чернявая  девчина.

Что за дело у них с сыном?

 

-Проходите… Что стоите?

В хате и поговорите!

 

Принимай, сынок, гостей

С неизвестных областей!-

 

Пошутила мать с порога.

-Хоть гостей не ждал, ей-богу,

Но приму,- сказал Андрей.

-Пап, по чарочке налей!-

 

Отпускник привстал навстречу,

-Ганя! Здравствуй!

-Добрый вечер!

Мы на несколько минут.

Извините, дело тут…

 

И не знаю, как сказать…

Это муж мой… Его мать,

Помнишь, женщину, старуху?

Распустила, в общем, слухи,

 

Что у нас с тобой роман.

Ты прости… Мой муж-цыган

И ему  перед людьми

Неудобно, чёрт возьми!

 

-Понял!- выпалил солдат.

-Вышел казус. Виноват…

Что стоите? Проходите!

Вы, пожалуйста, не злитесь,

 

Слухом полнится земля,

Зло ведёт свой счет с ноля!

Посудачим, не стесняйтесь,

Жарко в хате, раздевайтесь,

 

И прошу за стол присесть.

Ваш приход — солдату честь!

-Мы не в гости, а по делу!-

Хадонёнок   молвил смело,

 

-Ты зачем, ответь, нахал,

К моей бабе приставал?

И извлёк из голенища

Со свинчаткой кнутовище.

 

-Эй, цыган! Пришёл в мой дом

И грозишься мне кнутом,

Так нельзя!- сказал солдат.

-Может я и виноват

 

В том, что бабе глазки строил!

Видит бог, шутил… Не стоит

Воевать нам меж собой:

За пустое будет бой!

 

Да, была вчера тут Ганя,

В нашей хате. Все цыгане

Поднимая тарарам,

Здесь ходили по дворам,

 

Кто со злобой, кто с улыбкой

Принимал их у калитки,

Я ж твою жену и мать,

Как тут станешь понимать,

 

Пригласил зайти в пристенок…

Что тут гнать волну да с пеной,

И вот так же, как тебя,

Принимал чайком, любя.

 

Там, где я служу, в горах,

Только  небо и аллах,

Да мои друзья в погонах…

Зря  цыган, волну ты гонишь:

 

Кто ж не шутит с молодой

Да красивою такой!

 

Спрячь в сапог горячий кнут!

Нет врагов цыганам тут!

 

Вот и мать и батька мой

Подтвердят, что не гульнёй

Я, товарищ, озабочен.

Так что бой давай отсрочим

 

На лихие времена.

Ни к чему сейчас война!

-Ну, коль так,- вздохнул  тут Сандро,

-Вижу ты, сердешный, ладно

 

Говоришь, солдат. Поверю…

И хотел обратно в двери

Вместе  с Ганей…

— Эй, цыган,

Стоп!- солдат поднёс стакан,

 

-Сила- силой. Сила есть

И предел, и в меру честь.

Выпей, пыл свой остуди!

По себе всех не суди!

 

Я хотя  не без изъяну,

Но люблю свою Татьяну

Из колхоза «Большевик»,

Так что, морэ, яв дарик! *

 

Сандро звонко рассмеялся:

-Ты откуда слов набрался

Наших таборных, солдат?

-Не признал? Ведь я собрат

 

И  цыганам и узбекам,

Всем, кто видит в человеке

* Товарищ,иди сюда! (Цыг.)

 

Душу, а не кожи цвет…

Ну, так понял или нет?

 

-Понял! Ясно! Хорошо!

-Нет, постой, давай ещё

По рюмашке с бутербродом,

За добро промеж народов,

 

Да за нашу, брат, страну,

Что,  пройдя через войну,                 

Сберегла в душе побитой

Кладезь нашу — самобытность

 

И характер наш прямой!

Поднимай, товарищ мой,

За всех сгинувших в боях,

Да за наш победный стяг,

 

За таких вот мужиков,

Как отец, Иван Гладков,

За старух, за  молодух,

Да за наш, славянский  дух!

                  ***

Хорошо в дому. Светло,

Дружелюбно и тепло.

Растягнул жилетку ром:                    

-В меру выпито… Споём!

 

Слышь, Андрей, а нет гитары?

Мы бы с Ганею на пару

Песню таборную спели.

-Мам, а что, если к  Емеле?

 

Коль пошла такая пьянка,

Разве можно без тальянки!

 

Пусть приходит вместе с жинкой.

Кстати, надо бы и Зинку,

 

Нашу крёстную позвать.

-Не деревню ж созывать!?-

Мать,  взглянув на сына строго,

Пробурчала у порога.

 

-Ты, старуха, не трынди!

Собралась, так и иди!

Много праздников у нас?

Мы с ромами первый раз

 

Так сошлись!- подняв стакан,

Пробасил  Гладков Иван.

Выпил. Тихо извинился

И к  цыгану обратился:

 

-Тут, пока гармони нет,

Есть вопрос… Достал кисет

И, слюнявя самокрутку,

Произнёс старик не в шутку

 

Речь такую;- Вы, рома,

По шатрам, а не в домах

Проживаете, как знаю,

Хорошо в апреле, в мае,

 

Вплоть до первых белых мух,

А зимою как? В дому

Печки  греют нас зимой.

Ну, а вы, хороший мой,

 

Как зимуете, скажи?

Только так, без капли лжи!

Хадонёнок  глянул  косо:

-Мне понятна суть вопроса:

 

Где зимою мы живем?

Да, земля полна жильём!

Коль в лесу, живём, как можем,

Все в землянках…Ты, похоже,

 

Не знавал, как люд живёт,

Коль судьба его прижмёт!

-Я знавал немало бед,-

Кашлянув, ответил дед.

 

-Было всякое в войну.

Я землянку не одну

Смастерил тогда в бездомье,

Но не знал, мой друг, что ромы,

 

Как кроты, в земле живут.

С этим всё понятно тут.

А теперь ты мне скажи,

Чем пленит такая жизнь?

 

Понимаю: воздух, воля…

Все ж, как перекати-поле,

Нынче здесь, а завтра там.

И  ужель по сердцу вам

 

В неизвестное дорога?

Извиняй,  но я, ей- богу,

Не могу никак понять

Вашей жизни суть и стать.

 

-Дед Иван, прости, коль можешь:

Мыслишь ты, как печку ложишь,

Ладно, ровно, осторожно,

Мне, цыгану, слишком сложно

 

Жить кирпичик к кирпичу,

Я другой, иной чуть-чуть,

 

Я привык давно, с рожденья,

Быть в пути. Я без сомненья

 

Верен воле и  дороге.

Видно  всё  это от Бога!                       

Вот такая, брат, судьба!

Что нам дом и городьба?

Где пристали, там и  дом.

Сколько помню, так живём.

 

Что касаемо кочевья,

Тут согласен и не спорю,

В прошлой жизни той плачевной

Меньше радости, чем горя.

 

В этой ,что ли больше счастья

И сомнительной удачи?

От того, что души настежь,

Реже что ли люди плачут?

 

Нет и нет. Закон природы:

Кто сильнее, тот и сверху.

Сын цыганского народа,

Я не раз прошел проверку

 

Многих партий и сословий

И в былом и в пришлой нови,

Только не было условий,

Чтобы жить не прекословя.

 

И, конечно же, я дерзкий

И закононепослушный.

Рвались цепи те, что держат

На приколе наши души.

 

Коль свобода, так свобода,

Ну а нет, так не взыщите.

 

Сын свободного народа!

Ветра в поле поищите.

 

Степь и вдаль и в ширь без края,

Вот где истины раздолье.

Мне природа- мать родная,

Не рожден я жить в неволе.

 

-Интересно! Люди, вроде,

А, как волки, стаей бродят

И попробуй отучи!

А работа? А харчи?

 

Да и всякий там недуг?-

Рассуждать дед начал вслух.

В сенцах громко застучали,

В хату — мать в цветастой шали,

 

А за нею, бог ты мой,

И соседи всей толпой,

И кто с чем: со снедью, с брагой,

И по лавкам всей ватагой

 

Порасселись. Шум и гам.

И по сто, по двести грамм

За солдата  за Андрея,

Тракториста Ерофея,

Комбайнера Зорина,

Бригадира Семина,

Скотницу Путятину,

Птичницу Васятину

Да за мать солдатскую,

Да за дружбу братскую…

 

Кто-то цыцкнул сквозь ладонь:

-Емельян, бери гармонь!

 

Емельян, отставив стопку,

Произнес:- Один момент!

Если песня, тут хоть лопни,

Важен этот инструмент.

 

Не смотрите, что не нова,

Но играет, только тронь!

В  нашей жизни что основа?-

Труд , конечно, и… гармонь!

 

И развёл меха тугие,

Пробежав глазами стол:

-Пойте, бабы дорогие,

Только так, чтоб не ушёл!

 

И пока те собирались,

Да гадали: что бы спеть?

Сам частушку спел вначале,

Чтоб без дела не сидеть:

 

-Как гармошка заиграет,

Как гармошка запоёт,

Так меня по той гармошке

Вся деревня узнаёт.      

 

Неужели, Зин, не слышишь

Ты гармошечку мою?

Для тебя я каждый вечер

На завалинке пою.

 

Тут, привстав, зарделась Зинка,

Полногруда, молода:

— Если праздник — не поминки,

Я с гармошкой хоть куда!

 

Веселей, гармонь, играй!

Весели  смоленский край!

 

От Никулино до Гжатска                       

Всех на праздник приглашай.

 

Милый мой,

Милый мой,

Поухаживай за мной:

Я платочек обронила

С бирюзовою каймой

 

На дворе да по лужку

Бегают утята.

А я с печки босиком,

Думала: ребята.

 

-Я любимую свою

До калитки провожу,

Обниму да поцелую,

В губы память положу.

 

-Сеял репу — не взошла,

Сватал девку — не пошла.

Пересею — так взойдёт,

Пересватаю — пойдёт!

 

-Раз цыган цыганочку

Положил под лавочку.

Цыганятки плакали:

Куда мамку спрятали?

 

-Тятька лошадь запрягает,

Мамка вожжи подаёт.

Тятька мамку поцелует-

Мамка козырем пойдёт.

 

-Если б не было зимы,

Не носили б валенки.

Если б не было избы,

Не было б завалинки.

 

-Ты его мани-заманивай,

Я песни буду петь.

На твои колени сядет,

На меня будет глядеть.

 

-Так ты глазки остограммил,

Что  не видят белый свет,

Что ж ты пьяными ногами

Топчешь свой авторитет.

 

-Привезли да и рассыпали

Осиновы дрова,-

Это всё интеллигенция

Со скотного двора.

 

-То ли ты играешь-таешь,

То ли я пою-таю?

То ли ты любить кончаешь?

То ли я перестаю?          

 

— Стоп!- Гладков усы разгладил,

-И у песни свой черёд.

Ганя, спойте, бога ради!

Вы же певческий народ!

 

За столом все приутихли,

Даже въедливый сверчок,

В подтвержденье общей мысли,

Тоже   нехотя умолк.

 

Ганя глянула на мужа,

Мол, готов иль не готов?

-Подтяни, коль с песней дружен!-

Поддержал  хмельной Гладков.

 

И запели альт и тенор

Так как души им велят,

 

С нарастаньем постепенным,

Ритм держа и точный лад:

 

«В село с рассветом вышла из тумана.

Стоял суровый утренник — мороз.

Схватили немцы девушку Татьяну

И потащили в хату на допрос.

Глаза её бесстрашием сияли

Нашли у ней гранату и наган.

Пытали, но  ни слова не сказала,

Не выдавала Таня партизан…»

 

-Чудно спели, по – цыгански.

Так не всякому дано.

-То о ней, Космодемьянской,

Зое  из  Бородино!

 

Брагой полня все стаканы,

Пояснил, взгрустнув, Гладков,-

У нас тоже партизаны

Фрицам дали тумаков.

 

-Бать, опять заводишь песню

Ту, которой нет конца!-

Алексей привстал, — Известно

Как мы били подлеца.

 

Наливай гостям полнее,

Должен полным быть стакан.

Спеть не всякий так умеет.

Люди, выпьем за цыган!

 

По своей ли, божьей воле,

Но, кочуя взад-вперёд,

Много бед и много горя

Претерпел и их народ

 

В Александровке смоленской,

Где  колхоз цыганский был,

Отступая, фриц в подлеске

Всех колхозников убил.

 

А в тридцатые-то годы

Спецотряд ОГПУ

Столько этого народа

Спровадил в Сибирь, в тайгу.

 

-За цыган!- сказали хором.

За побитых и живых!

За Союз весь наш, в котором

Каждый свой среди своих.

 

Дружно сдвинули стаканы,

Как положено, до дна

Тут же выпили. И к Гане

Дед подсел: — Есть мысль одна.

 

Мы имеем Дом культуры,

Строили его пять лет,

А такой кандидатуры,

Как худрук, в колхозе нет.

 

Тут все гости оживились,

Зажужжали, словно рой,

-Мы бы к Гане  в клуб ходили,

Каждый вечер всей семьёй.

 

Хадонёнок отрешённо,

Молча выкурив «Прибой»,

Глухо выдохнул: — По коням!

Не пора ли, Гань, домой!

 

Извелась, поди, старуха

С нашим сыном там  одна.

 

Ганя, встав: — Пою по слуху,

В клубе грамота нужна.

 

Нот не знаю. И к тому же

Табор наш — то здесь, то там.

Нет, цыганам клуб не нужен,

Не привязаны к местам.

 

Тут стеной все гости встали

Емельян в ответ сказал:

— А Указ вы не читали,

Что Булганин подписал?

 

А цыган, картуз напялил,

Так, чтоб только видел глаз:

-Мы указов не читали,

Нам Булганин не указ.

 

Ганя цыкнула на мужа,

Морэ, что, мол, говоришь,

-Нам, селяне, в табор нужно.

Торопил, а сам стоишь.

 

Мы подумаем, конечно,

И потом дадим ответ.

Благодарствуем сердечно.

У вас кузня есть, иль нет?

 

-Нет пока, но кузня будет,-

Кулаком взмахнул Гладков.

Ганя мужу: -Видишь, люди

Рады нам. А ты каков!

 

Хадонёнок  от порога:

-Извиняйте, мол, братки,

На работу,- ради бога,

Но не к власти в батраки!

 

             ***

 

-Ох, ты, ах, ты,

Чёрт глазастый

С тонким вьющимся хвостом!

Получается у  власти

Мы батрачим!-

Кулаком

По столу Гладков ударил

Так, что всех хватила дрожь.

Алексей отцу:- В угаре

Ты и стол перевернёшь.

Сядьте. Выпьем на дорожку

И тогда уж по домам.

Емельян, оставь гармошку.

Хватит нам закуски, мам!

Ерофей, слыхал я, трактор

«Белорус» ты получил?

Принял, стало быть, по акту?

-Сам персек вручал ключи.

-Так давай за «Белоруса»

Чтоб работал много лет.

-Старый что ли был обузой?

Взяв стакан, подметил дед.

Ерофей на Алексея,

Улыбаясь, поглядел:

-И на том пахал и сеял,

Переделал уйму дел.

-Мы пойдём! — доярки встали,

-Нам на ферму на заре.

-Вам, слыхал, награды дали

За надои в сентябре?-

-Дояр воина не хуже,

В мирный день и на войне.

Он, Алеша, тоже служит

И колхозу и стране.

-Я ничуть не сомневаюсь

В этой истине, теть Вер,

И всегда во всём стараюсь

Брать с таких, как вы, пример.

Только, что ж вы не допили

То, что налито в стакан.

-Хочешь, чтоб мы утром вилы

Не подняли, хулиган!

-Ладно, шутки всех  не кормят,

Хоть без них не проживёшь.-

Зорин встал: насколько помню,

До отъезда к нам зайдёшь!

Всё…Пора… Прощайте, сваты,

Будущие, так сказать.

За приём — достаток в хату.

Мы уходим почивать.

И пошли поочерёдно,

Как сказал солдат Андрей,

И повзводно и поротно-

Зорины, Васятины,

Семины, Путятины

И последним Ерофей.

               ***

По тропе, ведущей в табор,

Что была двоим узка,

Ганя, по понятьям бабьим,

Шла  по следу мужика.

 

Хадонёнок выпил много

И ему в  сей перепой

И широкая дорога

Показалась бы тропой.

 

Но теперь он не бранился,

А совсем наоборот,

Ненароком извинился

И во всю хвалил народ

 

Деревенский, хлебосольный,

Добродушный и простой,

За труды свои достойный

Лучшей доли, а не той,

 

Что стоит за трудоднями,

Разговорами с трибун.

Не побрезговали нами

И солдат твой не шалун-

 

Деловой, отличный парень,

Голова не набекрень,

А ведь я хотел ударить

Его в морду, вот ведь мень!

 

Но сдержался. Видно, Боги

От беды уберегли.

Что-то нет конца дороге?

Мы туда по  этой шли?

 

-Ты, Лександро, как ребёнок,

Тот, что учится ходить.

Меньше пил бы, Хадонёнок,

Блажь не стал бы городить!

 

Знай, накручиваешь нервы,

Трепишь их себе и мне.

-Ты бы, Гань, пошла бы первой.

Мочишь ноги по стерне.

 

-Ишь, заботливый сыскался!

Память рухнула в провал.

А намедни чуть не дрался,

Всяко — разно обзывал.

 

-Ладно уж… А ты не знаешь,

Сколько гадости во мне!

 

-Мать стара. Ты потакаешь.

Мать — в куту, а я — в дерьме.

 

-Гань, прошу, не трожь старуху,

Как — никак она мне мать!

-Что же ты поверил слухам?

Что как пустит слух опять?

 

-Гань, вцепилась за пустое,

Брось ты эту шелуху!

-Слух, а сердце беспокоит,

Говорю, как на духу.

 

-Хватит, мелим что попало.

Мне и так не в моготу.

-Мало выпил!

-Ой, немало!

Мерку выдали не ту!

 

Ты в их клуб пошла б работать?

-Ты – мой муж, тебе решать.

-Труд, как вижу, не из потных,

Песней отдых украшать!

 

-Ну а ты, кузнец отменный

И лудильщик хоть куда,

Ты пошёл бы?

-Откровенно?

Я не против их труда!

 

Соберёмся, потолкуем.

Хоть на днях сказал вожак:

-Что Указ? Перезимуем

Коль удастся, при вожжах!

 

Ну, а там…гадать не стоит,

Кнут слабее обуха.

 

Сколько надо хат построить

Чтоб вселить нас? Чепуха

 

Это сколько ж леса надо

Извести на нас, цыган!

Их Указ для нас — шарада

И для них — туфта, обман.

 

Чем нас только не пытали,

И железом и огнём,

И коней всех отбирали,

Мы, назло их злу, живём.

 

Где  шатры, там гуще тени,

Прямо вывела тропа.

Лай собачий, углей тленье,

Свой шатёр, своя судьба.

          ***

Утро гулко вносит звуки

В полог крайнего шатра

То в ручье проснулись щуки

Громко бухают с утра

То в подлеске, где-то рядом,

Соловей влюблённый встал

И стихов своих руладу

Соловьихе засвистал

В разнотравье росном кони

Силы для дорог копя,

Пьют росу с земной ладони,

В удовольствии храпят,

Лай палахиной* собаки,

Женский голос, детский смех

Горизонт в заре, как в маках

* Цыганка Палаха

 

Поле яркое в разбег.

Ганя встала. Хадонёнок

Пробудился. Уж не пьян,

Трёт глаза свои спросонок:

-Мне рассольчика бы, Гань!

-Тихо ты, разбудишь сына!

Не шуми, пусть ангел спит!

Подрастает наш мужчина,

Нос почистишь, не сопит.

Хадонёнок потянулся,

Встал с перины не спеша,

По-над сыном улыбнулся:

-Беззаботная душа!

Гань, а  что ты копошишься

Со своей копной волос.

Матке вон уже не спится,

Дров успела наволочь.

Погляжу пойду конягу,

Заодно перевяжу.

На обед свари шутлагу!*

-Что-нибудь соображу.

 И пошёл. Сноха к Хадоне

Извини, мол, проспала,

Та, чугун водой наполнив,

Встала, руки развела:

-Что тут делать, молодые

Все любители поспать.

Нам старухам не впервые

В петушиный крик вставать.

Тут такая вот проруха,

Не всё время кисели,

Ты  давай-ка, молодуха,

Костерок развесели.

Отсырели за ночь спички,

Не смогла никак зажечь.

И у сына нет привычки

* Шутлага –щавель (Цыг.)

 

То, что в прок, в сухом беречь.

Как в деревне? Не подрались?

Сын опять глядел в стакан?

Всю то ночку прошептались,

Ох, и хитрая ты, Гань!

-Всё нормально. Было тихо.

Муж немного перебрал.

-Ну и ладно… Тут Жучиха

Развела вчерась скандал,

Мол, зачем черню невестку.

Что, мол, липну, как смола.

Ну и я ей, Гань, в отместку,

Слов поганых набрала.

-Перемелится и это,

Всем обидам вопреки.

Нам вчера  про ту газету

Говорили мужики.

-Про какую?

-Что с Указом!

-Ишь, как их разобрало!

Так глядишь, они, заразы,

Силой сгонят нас в село.

Что удумали всем скопом!

Надо бы съезжать отсель.

-И куда? По всем  Европам

К нам такая канитель!

От Булганина с Хрущёвым

Нам беды не избежать.

— В лес глухой, в тайгу, в трущёбу,

Чтобы лихо переждать!

Гитлер вон какая сила,

А не смог ведь, басурман,

Одолеть её, Россию,

Ну, и с нею нас, цыган!

 

-Да,- вздохнув, сказала Ганя,

-Тэсхасёл лэнгро шеро!*

Нынче в таборе собранье,

Пусть решает сам Баро.

Я пойду — схожу к оврагу,

Коль костёр уже горит,

Соберу в подол шутлагу,

Муженёк просил сварить.

-Что ж, иди! Вся жизнь в наклоне!

Знать бы как там, наверху!-  

Окрестила лоб Хадоня,-

Зря обидела сноху.

               ***

В полдень табор будто замер,

Лишь дыханье ветерка

Над цыганскими шатрами

Гнало небом облака.

 

Сверху глянуть — небылица,

В той полуденной поре

Те шатры, как чудо — птицы

Грели крылья на земле.

 

Не в одной груди тревога,

Не с одним крылом беда,

Сто путей сошлись в дорогу,

Что уводит в никуда.

 

Небылица станет явью,

Коль посмотришь мне в газа,

Где под видимой печалью

Зреет  горечью слеза.

*Чтоб пропала их голова (Цыг.)